2/06/02

Необходимость красивых людей и разговоров по душам

Я заслуживаю гораздо большего, чем то, что у меня сейчас есть. Мысль, преследующая меня все чаще и чаще. Изо дня в день. Что же - я переоцениваю себя? или все таки сужу объективно?

Кстати, Джаззтиз и Лара - очень красивые люди. Во всех отношениях. Во всех смыслах. Мне становится лучше от осознания того, насколько сильные и душевные личности меня окружают, я ценю их жизненные устремления, они - мой талант, я не обхожусь и дня без них, но все равно встречаю только раз в несколько месяцев. Это закономерно, я понимаю почему, и вследствие этой закономерности я ценю все то, что связывает нас. Мне кажется, что так правильнее - нечасто видеться, в свое время об этом мне говорил еще Ботинок, не только из-за вероятности устать друг от друга, а сколько потому, что эти редкие встречи близких людей становятся более значимыми, существенными и важными, как праздник, как начало новой жизни, необъяснимая вселенская радость, которая заставляет предпринимать все возможное, чтобы не разойтись вот так просто, как при какой-то другой ничего незначащей встрече. Джазз восхищает меня, своим великодушием, способностью вселять уверенность в принятых решениях, поступках, что бы ты ни делал, это ведь очень сложно - верить в творение собственных рук, каждый раз я борюсь с собой, чтобы не влюбиться в него (правда!) и искренне рада, что этого не происходит - это была бы моя самая большая жизненная катастрофа. Я думаю, мне не следует объяснять почему.

Каждый раз, после наших встреч я не могу сдерживать слез. Не то что бы на меня находит необъяснимая депрессия, просто становится не по себе от мысли, что опять в течение долгого времени мне будет не с кем поговорить. Эта потребность - поговорить - заглушает все другие, мне хочется большего, хочется хоть раз в жизни высказаться до конца и увидеть, что я могу быть понята, что кому-то важно то, о чем я думаю, хотя, нет, наверное, я никогда не смогу высказаться до конца. Ольга не понимает всей важности наших разговоров по душам, изо дня в день они начинают носить все более однообразный характер, все чаще говорит она, все чаще в прошедшем времени, и мне грустно, что по-другому уже нельзя. Поэтому я молчу о себе, или в редких случаях пожалуюсь маме о своих заблуждениях насчет собственной значимости, отчасти преувеличенной, отчасти необходимой, она мне скажет, что все то, о чем я мечтаю, уже изначально есть во мне, и осталось только развить в себе необходимое. И мне опять покажется, что она права.